Фото: Корреспондент

До Второй мировой войны евреи Львова составляли одно из крупнейших и наиболее динамичных городских сообществ Восточной Европы. Сообщество это исторически сложилось из еврейской общины предместья, уходившей корнями в XIII век, и общины «королевского» города, самоуправляемого и выделенного из округи в 1356 году.

Участок, сегодня именуемый Пространством синагог, некогда был средоточием религиозной жизни еврейского квартала в пределах городских стен. Занимая юго-восточную часть преимущественно христианского Львова, этот участок включал Старую синагогу (замененную Большой городской синагогой в 1801 году), синагогу Нахмановичей (известную также как Золотая Роза и Турей Загав, построенную в 1582 году), и Бейт Мидраш, неоднократно перестроенный в XVIII-ХХ вв.

Кроме того, община содержала иешиву, микву, больницу, бойню и мясные лавки, расположенные вблизи Пространства синагог. Еврейское население Львова уничтожили нацисты, а все перечисленные дома молитвы — Большую синагогу, Золотую Розу и Бейт Мидраш — осквернили и разрушили в 1941-1943 гг., и ни один из этих объектов не был восстановлен после Второй мировой войны. Развалины Большой синагоги и Бейт Мидраш немцы сровняли с землей, а руины Золотой Розы — известного памятника поздней готики и ренессанса, были дважды законсервированы при советской власти — в 1950-е и 1988-1989 гг.

Реабилитация исторического еврейского пространства

Хотя данный участок относится к городскому ядру Львова и с 1998 года находится под охраной ЮНЕСКО, он во многом отличается от соседних, нееврейских кварталов. С 2000-х годов отсутствие еврейских достопримечательностей, известных по литературе и воспоминаниям, вызывало гнев и разочарование туристов-евреев, приезжавших в поисках своих корней. По словам Гаральда Биндера, основателя Львовского Центра городской истории, «с точки зрения города, столкнувшегося с туристами из США и Израиля, руины [Золотой Розы] были позором»^[1]. Это неприятное чувство побудило муниципальное начальство приступить к реконструкции еврейского квартала.

В ноябре 2008 г. мэрия и Центр городской истории Центрально-Восточной Европы (независимая исследовательская организация) провели международную конференцию, посвященную будущему еврейского наследия Львова. В форуме приняли участие руководители и кураторы еврейских музеев, исследователи еврейской и городской истории, специалисты в области охраны памятников, общественные активисты^[2]. Все сошлись на необходимости преодоления дистанции между еврейской и украинской коллективной памятью, учитывая историческое присутствие евреев в городском пространстве Украины. Потребность в визуальных средствах выражения, адекватных еврейской культуре памяти и отличных от изобразительного, фигуративного языка мемориалов Львова, также была очевидна для участников встречи. Возник и другой вопрос: кто полномочен принимать решения о трансформации еврейских исторических объектов: львовский мэр, раввин, экспертное сообщество? Конференция призвала к проведению открытого международного архитектурного конкурса для комплекса синагог и двух других объектов еврейской памяти (частей Яновского концлагеря и Старого кладбища). Большинство участников сочло это предложение уместным и разумным, в то время как Мейлах Шейхет — глава представительства в Украине американского Объединения комитетов в защиту евреев в бывшем СССР (Union of Councils for Jews in the Former Soviet Union, UCSJ), кроме прочего, считающий себя главой Львовской ортодоксальной общины, назвал его кражей еврейской памяти и наследия^[3].

В 2010 году конкурс был проведен мэрией, Центром городской истории и Немецким федеральным обществом международного технического сотрудничества (Deutsche Gesellschaft für Internationale Zusammenarbeit (GIZ) GmbH, впоследствии — German Technical Cooperation Agency, GTZ), имевшим опыт интеграции разрушенного еврейского наследия в городское пространство (проект «Мизрах», Регенсбург, 1997-2005 гг.). Организаторы сформулировали требования к отдельным планировочным зонам: руинам синагоги Золотая Роза; участку Бейт Мидраша; территории Большой синагоги; прилегающим улицам. Из 35 присланных работ международное жюри присудило первый приз проекту берлинских ландшафтных архитекторов Франца Решке и Фредерика Шпрингера. Свой замысел Решке объяснил следующим образом:

Даже сегодня в этом месте отчетливо ощущается тяжесть и скорбь. Концепция проекта предусматривает три различных подхода к мемориализации территории. Решение для каждого участка обусловлено его пространственными и «атмосферными» качествами, при этом все зоны объединены в триаду: подлинный — живой — абстрактный. Подлинность выражена в том, что руины небольшой, но значимой синагоги Золотая Роза будут сохранены и зрительно открыты посетителям. Жизненность: бывший Бет Мидраш станет зеленой зоной с информационными элементами, и снова превратится в место общения и учебы. Абстракция: контур здания Большой синагоги останется незаполненным — прежние постройки будут обозначены лишь особой трактовкой мощения. Пустота и простота этого участка контрастирует с его окружением и служит напоминанием о невосполнимости утраты^[4].

Эта концепция была доведена (при участии лауреата второй премии конкурса, львовского архитектора Юрия Столярова, и GIZ) до уровня рабочего проекта. Анализируя его, можно заметить концептуальный элемент, получивший название «Инсталляция с цитатами». Создание «атмосферы посредством цитат и растровых изображений» соответствует «живому» участку исходного проекта. Он расположен к северу от фундаментов Бейт Мидраша, во дворе, ограниченном с севера Золотой Розой. В прошлом здесь располагались отхожие места, доступные посетителям трех близлежащих синагог, и библиотека, но архитекторы предпочли не отображать эти исторические реалии.

Первый этап проекта был реализован в 2015-2016 гг. под контролем городского совета, Управления охраны исторической среды, Центра городской истории и GIZ. Бюджет составил 295 000 евро, поступивших из бюджета города, гранта GIZ и пожертвований частных лиц и организаций. Как отмечала киевская газета «День», впервые в Украине место еврейской памяти было увековечено не общественными структурами и фондами, а городским советом и его партнерами^[5]. Таким был эмпирический ответ на вопрос, поставленный конференцией 2008 года: кто принимает решения о трансформации еврейских исторических объектов.

Первая очередь проекта торжественно открылась 4 сентября 2016 года, что широко освещалось местной и международной прессой^[6]. Новостная сеть «Аль-Джазира» делилась впечатлениями:

Разумно спроектированный мемориал построен вокруг древнего фундамента и сохранившейся стены синагоги, которая долгие годы пребывала в запустении. За десятилетия советской власти, прошедшие после победы над нацистами, мало что было сделано для увековечения памяти о еврейской общине, поэтому многие сакральные места пришли в упадок. Мемориал с открытой площадью и цитатами выдающихся местных евреев побуждает посетителей задуматься о человеческой составляющей. Той самой составляющей, которой, по словам участвовавшей в проекте главы Центра городской истории Центрально-Восточной Европы Софии Дяк, сегодня так не хватает^[7].

В торжественном открытии приняли участие немецкие и израильские дипломаты, мэр города, горожане и туристы, выходцы из Львова, живущие в Израиле. Очевидец тех событий, внук выдающегося правоведа Мауриция Аллерганда — Лешек Аллерганд (1931-2018) — рассказал драматическую историю поджога синагоги летом 1941 года. Религиозную церемонию провел раввин Сива Файнерман из прогрессивной общины «Тейва»^[8].

Одним из итогов проекта стала консервация руин Золотой Розы с сохранением возможности ее реконструкции (восстановления) в будущем. Эта часть задачи была решена специализированным институтом «Укрзападпроектреставрация» (далее УЗПР) с учетом рекомендаций Центра еврейского искусства Еврейского университета в Иерусалиме. Сохранить физическую ткань синагоги оказалось непросто, поскольку к началу работ ее состояние было неудовлетворительным: объект разрушали атмосферные осадки и перепады температур, замерзание и оттаивание влаги, инфильтрация воды из изношенных городских сетей и т. п. В ходе реставрации был выявлен элемент внутреннего убранства синагоги, ранее скрытый под наслоениями штукатурки: стих Псалма 29:1 — фрагмент литургической песни, сопровождающей встречу Шабата и внесение свитка Торы во время субботнего утреннего богослужения. Распространение этой молитвы под влиянием лурианской каббалы было отмечено в Польше в конце XVI в., и львовская надпись, вероятно, относится к этому периоду^[9]. Первоначально начертанная в интерьере синагоги, в результате разрушений и реконструкций надпись оказалась частью экстерьера, обращенного к Пространству синагог. Этот случай — лишь единичный пример экстраверсии некогда замкнутого литургического пространства, обращения его к современной аудитории, к пространству городскому и секулярному. В процессе консервации синагоги неизбежно возникло множество вопросов, порожденных новой ситуацией: что делать с этой надписью, как защитить ее от непогоды, стоит ли ее экспонировать, не подвергая всевозможным рискам, и как сделать текст понятным для посетителей.

Бейт Мидраш представлен более лапидарно: основания его стен и четырех внутренних опор отмечены плитами из современного отделочного материала — венецианского терраццо. Так архитектор обозначил типичную для галицийской синагоги планировку с четырьмя внутренними опорами и девятью полями сводов. Внутреннее пространство засеяно травой, что символизирует пустоту территории, покинутой общиной. В еврейской традиции этот прием можно соотнести (независимо от интенций архитектора) с запретом выпалывать сорняки в разрушенной синагоге: вид их должен вызывать скорбь (Мегила 3:3). Приподнятый периметр фундаментов служит скамьей, местом созерцания и размышления.

Самый многословный элемент Пространства синагог — «Вечный мемориал» между Золотой Розой и Бейт Мидрашем — представляет собой упомянутую выше «Инсталляцию с цитатами». Композиция, разработанная художницей Софией Янке в соавторстве с Францем Решке, включает 39 вертикальных черных шлифованных каменных плит с десятью гравированными фотографиями и 21 отрывком текста. Восемь плит ничем не заполнены, они символизируют голоса, которые не суждено услышать, и напоминают: любые свидетельства прошлого неизбежно неполны и субъективны. Тексты отбирали эксперты, но затем они стали предметом обсуждения как в еврейской общине, так и в нееврейской среде, поэтому речь идет о своего рода коллективном редакторе. Треть отрывков связана с Холокостом и войной, остальные посвящены довоенной жизни. Соседние цитаты не находятся ни в линейной, ни в причинно-следственной связи — нарративы сосредоточены на авторе, его групповой идентичности, жизненной траектории, включении и отвержении.

Эти цитаты — эго-документы, отрывки из мемуаров, дневников, высказываний раввинов, интеллигенции, известных львовян — таких как философ Мартин Бубер, вице-президент города Виктор Хайес, поэтесса и писательница Дебора Фогель. Композиция призвана отразить многообразие еврейских культур и еврейской идентичности. Эти фразы вышли из-под пера левой поэтессы и консервативного бюргера, мужчин и женщин, пожилых и юных. Записи подростков — Лили Тау, Инки Кац и Лешека Аллерганда — помогают экскурсоводам установить эмоциональный контакт с посетителями-школьниками. Дизайнеры и разработчики смыслов стремились показать, что события Холокоста разворачивались в большом городе, а не в вакууме. По их мнению, важно рассказать о равнодушии обывателей к еврейской Катастрофе или их участии в истреблении соседей. Тексты побуждают задуматься о последствиях социальных ограничений и дискриминации. Концепция проекта частично объяснена на плакатах, установленных в Пространстве синагог.

Апология, критика, анафема

По мнению прессы, авторов и руководителей проекта, Пространство синагог стало успехом городской политики Львова. Ирис Гляйхман, в то время возглавлявшая бюро GIZ во Львове, кратко подытожила: «Приятно, что место наконец-то стало достоянием общественности»^[10]. Академический директор Центра городской истории и одна из инициаторов Пространства синагог София Дяк считает, что проект вызовет дискуссии вокруг разделенной памяти:

Украинизация послевоенного Львова базировалась на переписывании истории, в которой для поляков и евреев места почти не осталось. Официальная история советского Львова четко расставляла приоритеты — есть доминантная группа, титульная нация, автохтоны — украинцы, а есть пришлые — и это нацменьшинства, которые на самом деле еще недавно были большинством. На уровне массового сознания мы по-прежнему оперируем этими схемами и категориями. Сегодня еврейская и польская истории Львова …могут присутствовать в семейных рассказах, биографических интервью …но это частная память, она редко востребована и имеет мало шансов войти в память официальную. Мне кажется, пора отказаться от этой иерархической структуры, где украинцы занимают верхний этаж пирамиды. Если говорить о наследии, то важно научиться видеть не только памятники архитектуры, а людей, не только дома, а жизнь, которая в них протекала. …Есть много вопросов, на которые мы не найдем ответ здесь и сейчас. И пока будут искать этот ответ, решено превратить пустырь (а нынешнее Пространство синагог выглядело именно как пустырь) в место памяти, заметную точку на карте Львова, мимо которой сложно пройти^[11].

Как и многие другие, Рут Грубер, более трех десятилетий освещающая проблемы еврейского наследия в Восточной Европе, полагает, что без признания украинцами ответственности за убийство евреев во время погромов 1941 года Пространство синагог оказывает памяти медвежью услугу. Грубер призывает к более полному отражению событий Холокоста и дополнению текстов, использованных в мемориале: «В противном случае мы отбеливаем историю, перерастающую в нарратив, к которому не хочется иметь отношения»^[12].

Социологические исследования фиксируют значительный общественный интерес к Пространству синагог. Люди внимательно изучают тексты, одни, по еврейской традиции, кладут камешки, другие приносят цветы, свечи, яблоки, чётки, леденцы. Многим понятна идея проекта, желание авторов выразить смятение, очертить и подчеркнуть пустоту, образовавшуюся на месте живой городской ткани, пространства и его обитателей. Здесь останавливаются те, кто прежде проходил мимо, многие приезжают намеренно, приходят родители с детьми. К мемориалу приводят официальных гостей города, например, в мае 2018 года президент Германии Франк-Вальтер Штайнмайер посетил Пространство синагог в сопровождении председателя Львовской областной госадминистрации Олега Синютки и мэра города Андрея Садового^[13]. Нельзя игнорировать и то, что летом 2017 года в отношении мемориала было совершено несколько актов вандализма — подростки нанесли провокационные граффити на плиты. С тех пор ситуация ухудшилась, и мэрия обдумывает установку ограждения вокруг объекта^[14]. Заметно также пренебрежение к мемориалу тех, кто ищет во Львове простых туристических радостей.

Непримиримым оппонентом проекта остается директор представительства Объединения комитетов в защиту евреев в бывшем СССР Мейлах Шейхет. Он требует от львовской мэрии отменить результаты конкурса и демонтировать все новые элементы благоустройства, подавая многочисленные судебные иски и проводя кампании в средствах массовой информации. По его мнению, корень зла кроется в программе конкурса, где все проекты изначально «были призваны продемонстрировать полное уничтожение еврейского присутствия во Львове»^[15]. Предложение, подготовленное по заказу Шейхета и предусматривающее возрождение всего еврейского квартала, было задумано как альтернатива Пространству синагог. Документ, составленный УЗПР в 2013 году, охватывает практически все объекты еврейского квартала, делая упор на археологические исследования, музеефикацию находок в форме археологического театра, постепенную консервацию, а затем и полное воссоздание Золотой Розы «какой она была» (по выражению Шейхета) в XVIII в. Основной недостаток проекта — абсолютное пренебрежение правами собственности на отдельные участки и здания, а также неопределенность финансирования и сроков реализации. К полной реконструкции разрушенного памятника скептически относятся и эксперты — международные хартии критически относятся к полному восстановлению разрушенных архитектурных памятников^[16]. Тем не менее, данный документ был спешно одобрен Министерством культуры Украины и в глазах Шейхета стал противовесом проекту, разработанному городским советом и его партнерами. Однако, предложение главы представительства UCSJ было проигнорировано другой стороной.

Как отметил Алекс Улам, журналист, архитектурный критик и представитель одной из наиболее уважаемых львовских семей,^[17] на страницах Foreign Policy:

Вместо мемориала и общественной площади Шейхет …хочет восстановить синагогу Золотая Роза, превратив ее в действующий молитвенный дом. «Это похоже на кладбище, похоже на надгробия, — говорит он о первом этапе Пространства синагог. — Когда они представляют это как место смерти, — это святотатство». У Шейхета интересные союзники в кампании против Пространства синагог. Один из них — Юрий Шухевич, депутат Верховной Рады от правой Радикальной партии Украины. Шухевич — сын главы ОУН Романа Шухевича, — настаивает, что за иностранной поддержкой мемориала стоит враждебный замысел. «Это политическое влияние, — говорит он по-украински, и Шейхет переводит. — Немцы хотели бы возложить ответственность [за Холокост] на другие этнические группы, поэтому они вкладывают в это деньги»^[18].

К настоящему времени (2021) проект Пространства синагог не завершен: в него предстоит включить участок Большой синагоги, — открытое пространство, где сегодня расположена терраса ресторана. Как предполагает Дяк,

У следующего этапа есть свои проблемы: дополнительные археологические раскопки и корректировка проекта. Поскольку Золотая Роза преимущественно выражала отсутствие, то место Большой синагоги будет местом присутствия. Там станет понятен литургический порядок и его пространственные составляющие. …Образовательные программы, реализуемые школьными учителями и гидами, будут адаптированы к этому изменению. …Проект предложит Львову новое пространство памяти: не поучающее, а побуждающее установить личные отношения с прошлым. Оно не будет «приятным местом», но станет местом приветливым, приглашающим задержаться. Идея состоит в том, чтобы отказаться от узкого этно-национального нарратива в Украине …предложить горизонтальные коммуникации в дискуссиях о прошлом, отойти от постсоветской вертикальной политики памяти. Это шанс Украины использовать местное многообразие и двигаться к открытости общества. Это очень амбициозная задача, особенно в военное время^[19].

Муниципалитет получил грант Евросоюза на реконструкцию участка Большой синагоги и программу подготовки школьных учителей и туристических гидов. В 2019 г. казалось, что проект близится к завершению, но по различным причинам, во многом из-за рисков судебных процессов, инициированных Мейлахом Шейхетом, завершающий этап был приостановлен^[20]. Тем временем, мэрия решила благоустроить другую площадь еврейского квартала, в прошлом носившую имя Еврейской (Жидовской), Векслярской, и — в еврейском обиходе — Хальфуним-пляц, а с 1950 г. — Колиивщины (в память о восстании гайдамаков 1768 года). Впрочем, обсуждение благоустройства и ожидаемого переименования этой площади выходят за рамки данной статьи.

Заключение

На данном этапе можно констатировать промежуточный успех проекта Пространства синагог и благожелательную реакцию на «умный» дизайн, отмеченный большинством рецензентов. С другой стороны, мы сталкиваемся с полным неприятием замысла одним из акторов, указывающим на предполагаемое святотатство, осквернение и дальнейшее разрушение еврейского пространства. На сегодняшний день зафиксировано три основных подхода к обсуждаемой проблеме. Первого придерживается мэрия, распределившая ответственность за принятие градостроительных решений, чтобы избежать игры с нулевой суммой вокруг групповых памятей. Мейлах Шейхет выбрал другой вектор, озаботившись реконструкцией исключительно еврейского сакрального пространства, которое глава представительства UCSJ воспринимает как свое наследство. Он также подрядил институт УЗПР, который, несмотря на вспомогательную роль, отведенную ему Шейхетом, выстраивает третий подход: только уполномоченный экспертный орган принимает решения о городских активах и градостроительных приемах, несмотря на мозаику прав собственности и интересов, сложившуюся на данном участке. Эта стратегия уходит корнями в советское прошлое с его централизованным подходом к градостроительству, где «всем сестрам» полагалось «по серьгам» в соответствии со строительными нормами и правилами (никак не обеспеченными финансово). Этот механизм, ущербный в советское время, в современной действительности лишен практического смысла. В результате столкновения перечисленных подходов, городскому совету удалось осуществить проект по своему сценарию, сплотив партнеров и маргинализировав оппонентов.

Архитектурная выразительность Пространства синагог была обеспечена идеологически смелым, хотя и архитектурно сдержанным решением рассечь слоеный археологический «пирог» горизонтальной плоскостью сегодняшнего дня. Это ограничивает вертикальное движение — вниз по оси времени, затрудняет погружение в историю, «колодец глубины несказанной», по выражению Томаса Манна. Единственное исключение — пол Золотой Розы, значительно углубленный по сравнению с современным пешеходным уровнем, в то время как преимущественно двухмерная, технически качественная и стилистически современная композиция представляет историю квартала. Линейное движение вдоль исторической оси заменено гораздо более сложным нарративом «Вечного мемориала». Таким образом, авторы Пространства синагог создали драматический, художественно выраженный контраст между этим пространством и историческим городским ядром, где постройки разных эпох и стилей наперебой воспевают прошлое своими умело реставрированными фасадами. В отличие от них Пространство синагог говорит об уничтожении, приглашая задуматься об истории, памяти, восполняемых и невосполнимых утратах.

1 |  Цит. по: Alex Ulam, “What Went Wrong at the Golden Rose Synagogue”, Foreign Policy, December 1, 2016. https://foreignpolicy.com/2016/12/01/what-went-wrong-at-the-golden-rose-synagogue/.

2 |  В конференции участвовали Омер Бартов, Хаим Гертнер, Барбара Киршенблат-Гимблет, Рут Э. Грубер, Сэмюэль Грубер, Рудольф Кляйн, Цилли Кугельман, Анна Липхардт, Фелиситас Хайманн-Йелинек, Остап Середа, Томас Хубка, Леонид Финберг, Алти Родаль и другие.

3 | Следует отметить, что помимо «Еврейской религиозной общины Турей Загав г. Львова», руководимой Шейхетом, в городе существует иудейская община «Бейс Аарон ве-Исраэль», которую с 1993 г. возглавляет р. Мордехай Шломо Болд, представитель Карлин-Столинских хасидов. Рав Болд крайне редко делится своим мнением по вопросам, не имеющим непосредственного отношения к религиозной жизни. Существует также община прогрессивного иудаизма «Тейва», которой руководит Адель Дианова.

4 |  “The Space of Synagogues / Franz Reschke Landscape Architecture”, ArchDaily, April 08, 2017, https://www.archdaily.com/803732/the-space-of-synagogues-franz-reschke-landscape-architecture. Accessed August 1, 2021; “Gedenkort Synagogenplatz, Beth Hamidrash und ‘Goldene Rose’, Lviv/Ukraine,” https://www.franzreschke.de/arbeiten/the-space-of-synagoges-11/. Accessed August 9, 2021; Простір синагог: єврейська історія, спільна спадщина і відповідальність (Львів: Львівська міська рада, 2016); Проект Франца Решке освещался в германской прессе: Architektur Berlin (2018), Frankfurter Allgemeine Zeitung, Stadtgeschichte als Gegenwart (2018), DETAIL (2013). В 2017 году проект был само-номинирован на престижный архитектурный приз Мис дан дер Роэ.

5 |  «Во Львове открыли Пространство синагог», День, 4 сентября 2016, https://day.kyiv.ua/ru/news/040916-vo-lvove-otkryli-prostranstvo-sinagog.

6 |  См. среди проч.: Jason Francisco, “A New Day for the Golden Rose in L’viv”, Jewish Heritage Europe, August 23, 2016, https://jewish-heritage-europe.eu/have-your-say/a-new-day-for-the-golden-rose-in-lviv/. Accessed August 9, 2021; «Во Львове открыли Пространство синагог»; Daniel Hoffman and Dustin Christensen, “Why an Orthodox Jew is Fighting the Construction of a Holocaust Memorial in Ukraine — Jewish World News,” Haaretz May 24, 2016, https://www.haaretz.com/jewish/.premium-why-is-a-jew-fighting-to-stop-a-ukraine-memorial-1.5386165; Cnaan Lipshiz, “Lviv opens Jewish memorial on former historic synagogue”, JTA, September 5, 2016, https://www.jta.org/2016/09/05/global/lviv-opens-jewish-memorial-on-former-historic-synagogue; “Lviv Remembers Its Jewish Past,” Deutsche Welle, September 5, 2016 https://www.dw.com/en/lviv-remembers-its-jewish-past/a-19527000; “Ukraine: Inauguration of Space of Synagogues in L’viv”, Jewish Heritage Europe, September 5, 2016, https://jewish-heritage-europe.eu/2016/09/05/ukraine-inauguration-of-space-of-synagogues-in-lviv/.

7 |  Dan Peleshchuk, “Lviv, Ukraine’s tourist gem unearths its tragic past,” AL JAZEERA, October 11, 2016), https://www.aljazeera.com/features/2016/10/11/lviv-ukraines-tourist-gem-unearths-its-tragic-past. 

8 |  Олеся Яремчук, «Простір синагог: Історія про те, як спільна історична спадщина стала спільною відповідальністю», The Uktainians, January 23, 2017. https://theukrainians.org/prostir-synagog/; “Absence and Presence — The Space of Synagogues in Lviv”, Nash Holos, March 28, 2018.  https://ukrainianjewishencounter.org/en/nash-holos-absence-presence-space-synagogues-lviv/.

9 |  Автор глубоко признателен д-р Тамар Шадми за интерпретацию археологического материала.

10 |  Олеся Яремчук, «Простір синагог»

11 |  Гольд М., «София Дяк: Львов наш. От пустыря к еврейскому месту памяти», Хадашот, 22 декабря 2018. http://hadashot.kiev.ua/content/direktor-centra-gorodskoy-istorii-lvova-sofiya-dyak-evreyskaya-sostavlyayushchaya.

12 |  Цит. по: Alex Ulam, “What Went Wrong at the Golden Rose Synagogue”, Foreign Policy, December 1, 2016. https://foreignpolicy.com/2016/12/01/what-went-wrong-at-the-golden-rose-synagogue/.

13 |  «Франк-Вальтер Штайнмаєр, Олег Синютка та Андрій Садовий», УНІАН, 30 мая 2018, https://photo.unian.ua/photo/837547-frank-valter-shtaynmayer-oleg-sinyutka-ta-andrey-sadovyy.

14 |  Шиян О., «Меморіал ‘Простір синагог’ у центрі Львова обмалювали свастикою», ZAXID.NET, March 26, 2021. https://zaxid.net/prostir_sinagog_u_lvovi_obmalyuvali_svastikoyu_n1516421; Карина Ляшенко, «Простір синагог у Львові: чи контролюватиме місто прогулянки на місці пам’яті», GALNET, 27 января 2021, https://galnet.fm/prostir-synagog-u-lvovi-chy-kontrolyuvatyme-misto-gulyanky-na-mistsi-pam-yati/.

15 |  Лист міському голові м. Львова п. А. Садовому (14.11.2010), копия в архиве автора. Письмо подписали р. Мешулем Полячек, судья Еврейского суда Северной Америки и Канады, Александр Назар, председатель львовского Общества им. Шолом-Алейхема, Виталий Нахманович, ведущий научный сотрудник Музея истории г. Киева, Анатолий Подольский, старший научный сотрудник Института политических этно-национальных исследований им. И. Кураса НАН Украины, и Мейлах Шейхет, директор представительства Объединения комитетов в защиту евреев в бывшем СССР и глава религиозной общины «Турей Загав».

16 |  International Charter for The Conservation And Restoration Of Monuments And Sites (The Venice Charter 1964), https://www.icomos.org/charters/venice_e.pdf; Principles for Conservation and Restoration of Built Heritage (The Charter of Krakow 2000), http://smartheritage.com/wp-content/uploads/2015/03/KRAKOV-CHARTER-2000.pdf.

17 |  Об истории семейства Улам см.: Stanisław Ulam, Adventures of a Mathematician (New York: Charles Scribner’s Sons, 1883)

18 |  Alex Ulam, “What Went Wrong at the Golden Rose Synagogue,” Foreign Policy, December 1, 2016

19 |  Безрук Т., «Софія Дяк: Історія ширша, ніж вузька етнічно-національна рамка». Korydor, 3.10. 2016. http://www.korydor.in.ua/ua/stories/sofija-diak-istorija-shyrsha-nizh-etnichno-nazionalna-ramka.html.

20 |  Кубліков В., «То не має бути ініціатива євреїв, бо це війна». Єврейська спадщина Львова: конфлікти довкола об’єктів історичної пам’яті», ZAXID.NET, 17.12.2020. https://zaxid.net/to_ne_maye_buti_initsiativa_yevreyiv_bo_tse_viyna_n1511975.