Фото: GPO

Резюме. Точная численность бухарских евреев одной из субэтнических (этнолингвистических) групп еврейского народа, сформировавшуюся в позднем средневековье на территории Центральной Азии, и на сегодняшней день в основном проживающих за пределами своей этнической территории, неизвестна. Как и иные еврейские субэтносы бывшего СССР сегодня они представляют собой транснациональное сообщество, расселившееся во многих странах мира.

В то время, как в начале века в сохранении специфической общинно-культурной идентичности бухарского еврейства была заметна роль транс-государственных «зонтичных» центров этой группы, на новом этапе существенную роль начинают играть местные объединения. При этом доминирующим в самосознании этот группы остается этнокультурный фактор на фоне постепенного ослабления специфической общинной роли религиозного фактора.

Бухарские евреи представляют собой одну из субэтнических (этнолингвистических) групп еврейского народа, сформировавшуюся в позднем средневековье на территории Центральной Азии (в основном, в Бухарском эмирате, и частично — Хивинском и Кокандском ханствах), впоследствии ставшей частью Российской империи и СССР.

В поздне- и постсоветские времена основная масса бухарских евреев, которым и ранее была характерна значительная эмиграционная динамика (например, в XIX веке, по данным Гиоры Фузейлова в Израиль иммигрировала беспрецедентная, по сравнению с другими еврейскими общинами доля бухарских евреев – около 10%)[1] покинули свою этническую территорию. И сегодня — как и иные еврейские субэтносы бывшего СССР — они представляют собой транснациональное сообщество, расселившееся во многих странах мира.

Точная численность этой, сравнительно небольшой группы, по ряду причин, неизвестна. Согласно последней советской переписи 1989 г. в СССР проживали 36,152 бухарских евреев (из них 28,368 в Узбекистане и 4,879 в Таджикистане) — почти в полтора раза больше, чем в 1959 г., когда численность этой группы оценивалась в 23 208 человек. При этом в советские времена часть из них фиксировалась в переписях просто как евреи, а часть, возможно, и как таджики, язык которых бухарские евреи использовали в качестве своего этнолекта. В этой связи эксперты осторожно оценивают реальную численность еврейско-бухарского субэтноса в СССР в 1989 г. в 43-45 тысяч, к чему можно добавить еще несколько тысяч «бухарцев», покинувших СССР в 1970-1980-е гг. [2]

Массовая миграция бухарских евреев внутри и за пределы постсоветского пространства в 1970-е гг. и особенно — с началом в 1989-м «большой Алии» и распадом в 1991 году Советского Союза — значительно усложнила эту картину. Ее итогом, среди прочего, стало частичное смешение бухарских евреев с другими еврейскими субэтносами и ассимиляция в нееврейской среде, что ставит вопрос об общинно-культурной принадлежности второго и, тем более, третьего поколения этих мигрантов.[3] В результате, оценки общей численности еврейско-бухарских общин мира в начале этого века разнились от 100 до 300 тыс. человек[4](включая 200 тыс. только в Израиле[5]) в то время как экспертные демографические оценки этой группы остаются предметом дискуссий.

Например, Альберт Каганович оценивал в 2000 г. общую численность лиц, у которых, как минимум, мать является бухарской еврейкой, в 94 000 человек. Из них, по его данным, 63,8% (60 000) жили в Израиле; 26,6% (25 тыс.) в США; 3,2% (3 000) в Центральной Азии; 2,1% (2 000) в Австрии, и еще порядка 4,3% (4 000) — в других странах мира. Шесть лет спустя, по его же оценкам, общая численность этой группы составляла уже 102 000 лиц, включая, соответственно, 65; 28; 2,5; 4,5 и 2 тыс. в каждом из упомянутых регионов мира.[6] Другие авторы предлагают иные оценки.[7]

Так или иначе, страной крупнейшей концентрации бухарских евреев остается Израиль, где, по данным Министерства алии и интеграции, в конце 2022 года проживало (без учета второго поколения репатриантов) около 110 тыс. членов этого сообщества. (На втором месте — США, где бухарскоеврейская община, по оценкам ее лидеров, насчитывает порядка 48–50 тыс. человек (из них 32-34 тыс. – в Нью Йорке).[8] Намного меньшие, но все же заметные общины бухарских евреев, проживают в Москве, Вене и некоторых других столичных городах мира. В самой Центральной Азии сегодня осталось от нескольких сот до не более 2,000 бухарских евреев (в основном, в Узбекистане), где негативные демографические процессы, и прежде всего — продолжающаяся эмиграция, могут привести к исчезновению этой общины в ее «метрополии» уже в ближайшем будущем.

На протяжении последних 30 лет, в социокультурном портрете и организационной инфраструктуре этого транснационального сообщества произошли весьма существенные изменения. Как отметил израильский исследователь Зеэв Левин,[9] 1990-е годы стали временем расцвета локальных объединений бухарских евреев преимущественно религиозного плана, «заточенных» на решение социальных, экономических и культурно-религиозных проблем этой группы, обусловленных местной спецификой. Причем финансирование (и, соответственно, определение порядка приоритетов) общинных проектов практически повсеместно осуществляли зажиточные члены этих общин. С той лишь разницей, что в Израиле первоначально доминировали структуры, созданные устроенными старожилами для решения оперативных проблем новых репатриантов и их скорейшей интеграции в местное общество, и соответственно, служивших инструментами влияния общинных элит. В то время как в США и Австрии инициатива создания подобных синагогальных и иных структур изначально исходила из среды новых иммигрантов и была нацелена на «автономизацию» этих сообществ.

На практике, отмечают Рита и Натия Кузнецовы, исследовавшие бухарскоеврейские общины США, так же, как до этого в Израиле и Узбекистане, большинство бухарских евреев-иммигрантов  сплоченно расселились в Нью-Йорке (в районах Боро Куинс: Рего-Парк, Форест-Хиллс, Кью-Гарденс, Фреш-Медоус и Брайервуд), а также в штатах Флорида (в основном в Майами) и Аризона. Где и были сформированы ими многочисленные общины с развитой инфраструктиурой взаимопомощи и услуг. (По их данным, такая специфика расселения связана с тем, что UN International Organization for Migrations, занимавшаяся переселением бухарских евреев в 1990-2000-е гг. и местные НПО, помогавшие иммигрантам на начальных этапах жизни в новой стране так же способствовали тому, чтобы большинство иммигрантов оказались в двух-трех штатах и в сравнительной близости друг от друга). [10]

В итоге, как показало исследование российского антрополога Татьяны Емельяненко[11], бухарские евреи в местах их наибольшей концентрации – таких, как район Нью-Йорка Форрест-Хиллс в Квинсе (в основном, заселенный «прямыми мигрантами» из Центральной Азии) внесли в него своеобразие среднеазиатской жизни, включая кафе узбекско-таджикской кухни, архитектурный стиль домов и образа жизни.  Причем доминирующим в самосознания американских бухарских евреев все более становится этнокультурный фактор принадлежности именно к евреям Средней Азии и его демонстрация, и пропаганда через различные общественные организации, литературу, искусство, пищу, праздники, семейные обряды и пр. Что происходит за счет «универсализаци» (в том числе, под влиянием ХАБАДа) и постепенного ослабления специфической общинной роли религиозного фактора – в отличие от «коренных» евреев США, среди которых этот фактор, по ее мнению, остается преимущественным маркером принадлежности к еврейству.   Ту же картину отмечают и Кузнецовы, согласно наблюдениям которых с США члены бухарской общины переняли многие традиции и даже элементы стиля одежды как у живущих там израильтян, так и у хасидов. (Следует так же учесть, что связь с Хабадом у бухарских евреев, восходит еще к 19 веку, включая, как замечает З. Левин, обучение раввинов общины йешивах поселения Кфар-Хабад в Эрец-Исраэль/Палестине).

Количественное социологическое исследование и серия углубленных интервью, проведенных нами в столице Австрии – Вене, также показали, что в среде проживающих там членов общин «русских сефардов», включая бухарских евреев, религия выступает в качестве очень важной, но далеко не единственной части этнокультурного фона этих общин. Как и в Америке, специфическая модель суб-общинной еврейско-бухарской идентичности является более выраженной среди тех, кто был рожден в СССР и СНГ, и либо иммигрировал в Австрию напрямую, либо жил до нее в Израиле (в отличие от рожденных в Австрии, Израиле и других странах). Всему этому способствует и сохранение субэтнических объединений, структурированные вокруг секторальных религиозных, культурных и общинных центров и связанных с ними функциональных ассоциаций, а  также неформальных групп социального, профессионального, делового, культурного, семейно-кланового и дружеского общения и интересов, группирующихся как на базе структур первого и второго уровней, так и вокруг своего рода неформальных «квази-общинных институтов» – торговых предприятий, «домашних кружков», клубов, специфических «этнических» ресторанов, интернет-форумов и прочих платформ групповой социализации. [12]

С течением времени, однако, в сохранении специфической общинно-культурной идентичности бухарского еврейства стала заметна роль транс-государственных «зонтичных» центров этой группы, ставших, среди прочего, реакцией на «высокомерно-покровительственное», по мнению бухарско-еврейских общинных лидеров, отношение руководителей русско-еврейских объединений к «восточным» евреям бывшего СССР.[13]Собственно, первая такая попытка создания межобщинной организации бухарских евреев — «Международный союз евреев Средней (Центральной) Азии» — была предпринята в США еще в конце 1980-х годов. Однако до конца 1990-х такие инициативы, по мнению Левина, носили в основном декларативный характер.[14]

Несколько более значительную роль играл их израильский аналог — Организация (или «Альянс») выходцев из Бухары, который с разной степенью обоснованности выступал в качестве коллективного представителя сети «бухарско-еврейских» неформальных групп, НПО, синагогальных общин, информационных, благотворительных и иных проектов. В  феврале-марте 1999 года даже предпринималась попытка создания собственного политического лобби — партии «Лев — олим ле-маан Исраэль» («Лев — олим за государство Израиль», ЛОМИ), декларировавшей себя движением «русскоязычных сефардов» — выходцев из республик Средней Азии и Кавказа. Показательно, что официальная платформа партии пыталась обойти идеологические проблемы, основное внимание уделяя «общинным ценностям» бухарских евреев. Так или иначе, партия ЛОМИ получила на выборах в Кнессет в мае 1999 г. лишь 6 тыс. голосов, и соответственно, не прошла в Кнессет. (Большинство потенциальных избирателей предпочли тогда голосовать за Ликуд, другие репатриантские партии и особенно «общесефардский» ШАС). [15]

Ситуация реально изменилась лишь на рубеже столетий, с образованием в Иерусалиме в 2000 г. по инициативе и под патронажем известного израильского предпринимателя и филантропа Льва Леваева Всемирного конгресса бухарских евреев. (Структуры, которая, по мнению ее основателя, была призвана создать «глобальную систему общин, способную восстановить былую славу бухарского еврейства»).[16] Иерусалимскому съезду предшествовал состоявшийся в мае 1999 года первый конгресс бухарских евреев Северной Америки, собравший около 200 делегатов из 12 городов США и Канады. Индикатором этой трансформации организационной структуры бухарских еврейских лидеров стало и оживление их политической активности, последовавшее после краткого застоя, вызванного неудачей их общинной партии на выборах 1999 года.[17]

Впрочем, пройти в Кнессет ни на ближайших выборах 2006 г., ни позже, партии «Лев ле-олим» так и не удалось, но муниципальные движения сформировали свои фракции в 9 городских советах, причем в пяти из них представители этих движений занимали пост заместителей мэров. Кроме того, представители бухарской общины, так или иначе связанные с Конгрессом Леваева, были представлены и в иных партийных списках, что позволяло создавать неформальные коалиции на городском уровне.

В итоге, в Израиле, замечает З. Левин, ВКБЕ стал ведущей организацией бухарских евреев, опираясь на развернутую профессиональную структуру 20 координаторов культурной, политической, социально-общинной и образовательной (включая собственную сеть образовательных религиозных учреждений «Яд Хана») активности в городах и кварталах страны с высокой концентрацией «бухарцев». Конгресс также частично способствовал появлению в различных городах мира, включая Нью-Йорк, Ташкент, Самарканд и Тель-Авив отдельных музеев или музейных экспозиций, посвященных этому сообществу[18].

«Звездным часом» ВКБЕ, стал принятый в 2007 году Кнессетом закон о сохранении наследия евреев —выходцев из Бухары, чьим активным лоббистом был Конгресс, и выделение на эти цели государственного финансирования.[19] Закономерным итогом процесса стало объединение под «зонтиком» ВКБЕ большинства организаций бухарских евреев в Израиле и диаспоре.

Формально оставаясь независимыми, эти организации, так или иначе, выстроили свою деятельность в соответствии с повесткой дня руководства Конгресса, предполагавшей «получение бухарскими евреями религиозного образования, создание сети новых синагог и иешив, координацию деятельности всех религиозных структур, социальную поддержку членов общины, поддержку общинных издательств, театров, музеев, творческих коллективов и т.п.». Логично, что под влиянием деятельности ВКБЕ, а также организации «Ор Авнер» (в диаспоре) и системы школьного образования «Мааян» (в Израиле) в последние годы в бухарских общинах мира заметно возросла и укрепилась роль религии[20].

На протяжении нескольких последующих лет, на поле общинной политики ВКБЕ практически не имел конкурентов. (Среди немногих исключений, был Союз выходцев из Бухары в Израиле, созданный в свое время бухарскоеврейскими репатриантами прежних волн, который, не имея столь значительного финансирования, как Конгресс, не имел и соответствующего влияния на местах). Впрочем, уже в следующем десятилетии, Всемирный бухарский конгресс и аффилированные организации, по причинам, прежде всего, финансового, а также организационного и политического характера, заметно снизили свою активность.

Если исходить из того, что ведущей тенденцией бухарскоеврейского сообщества в Израиле и диаспоре остается курс на само-отграничение (без отказа от интеграции в местное общество) с целью сохраненияспецифической общинной культуры, то на новом этапе существенную роль могут сыграть местные объединения.В свою очередь, выступая 22 февраля 2023 г. на заседании в Кнессете, посвященном бухарским евреям в Израиля, Лев Леваев заявил, что Конгресс не является политической организацией, и готов поддерживать релевантные инициативы любых бухарских общинных организация, вне связи с их формальным статусом.

Вопрос, смогут ли эти сообщества мобилизовать необходимыми для этого демографические и иные ресурсы?  Попытки дать хотя бы частичный ответ на этот вопрос были представлены в статье д-ра Зеэва Левина и информационном материале д-ра Роберта Пинхасова, включенных в Третий выпуск ежегодного альманаха ИЕАЕИ «Евреи Европы и Азии», и посвященных современному состоянию бухарских еврейских общин, соответственно, Средней Азии и Северной Америки, по-прежнему играющих значительную роль в транснациональной общности бухарских евреев. Нет сомнения, что эта важная тема нуждается в дальнейшем углубленном рассмотрении.

[1] Fuzailoff, Giora. From Bukhara to Jerusalem: The Immigration and Settlement of Bukharan Jews in Eretz Israel(1868–1948). Jerusalem: Misgav Yerushalaimб 1995

[2] Mark Tolts, “Demographic Profile of the Bukharan Jews in the Late Soviet Period”, in: Inegeborg Baldauf, Moshe Gammer and Thomas Loy (eds.), Bukharan Jews in the 20th Century: History, Experience and Narration (Wiesbaden: Reichert Verlag, 2008), p. 78;  Alanna E. Cooper, “Looking Out for One’s Own Identity: Central Asian Jews in the Wake of Communism,” in Zvi Gitelman, Barry Kosmin, and Andras Kovacs (eds.), New Jewish Identities: Contemporary Europe and Beyond (Budapest – New York: Central European University Press, 2002), p. 89.

[3] Shmuel Shamai, and Zinaida Ilatov, “Assimilation and Ethnic Boundaries: Israeli Students’ Attitudes Toward Soviet Immigrants.” Adolescence 159 (2005): 682–693; Alanna Cooper, Bukharan Jews and the Dynamics of Global Judaism (Bloomington: Indiana Univ. Press, 2012), pp. 230-250.

[4]  См. например: «Бухарские евреи»// Хан-Тенгри/IA-Center, 26 мая 2020 г., https://ia-centr.ru/han-tengri/oriental/bukharskie-evrei/; Крылов А. В. «Еврейско-бухарская община в общественно-политической жизни Израиля». Аналитический доклад.  Институт международных исследований МГИМО МИД России, Москва, 2015 https://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache

[5] См. «Овадья Фатахов: Мы занимаемся общиной»//Бухарскоеврейский  мир,  27 февраля  2009 г., http://www.bukharianjewishcongress.org/newspapers/610-we-engaged-in-community

[6] Albert Kaganovich, “The Bukharan Jewish Diaspora at the Beginning of the 21st Century,” in: Inegeborg Baldauf, Moshe Gammer and Thomas Loy (eds.), Bukharan Jews in the 20th Century: History, Experience and Narration, (Wiesbaden: Reichert Verlag, 2008), pp. 111-116 (цитируемая информация на с. 115)

[7] Zeev Levin, «From local to global: transformations of Bukharan Jewish community organization in the twentieth century», Nationalities Papers, 42 (2), 2014: 321-335

[8] Емельяненко Т. Бухарские евреи Нью-Йорка: особенности адаптации//Антропологический Форум, № 43, 2019. – сс. 41-60 (цитируемая информация на с. 42). https://anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/043/emelyanenko.pdf

[9] Levin, «From local to global», pp. 323-327

[10] Рита Кузнецова, Натия Кузнецова, «Между русским миром и Израилем: политика идентичности бухарских евреев». Доклад на научной Конференции им. Бовина «Израиль в борьбе: грани противоречий в политике, экономике, обществе». Москва: ИВ РАН, 24 октября 2022.

[11]Емельяненко, «Бухарские евреи Нью-Йорка», cc. 51-3.

[12] Подробнее о «бухарском компоненте» в еврейской общине Австрии см. Vladimir (Ze’ev) Khanin “»Russians», «Sephardi» and «Israelis»: The Changing Structure of Austrian Jewry”, in Olaf Glöckner, Haim Fireberg and, Marcela Zoufalá (eds.), Being Jewish in Central Europe Today (Berlin: De Gruyter and Charles University Press, 2020), pp. 73-101

[13]Alana Cooper, Bukharan Jews and the Dynamics of Global Judaism (Bloomington: Indiana University Press, 2012)

[14] Levin, “From Local…”, p. 327

[15]Vladimir Khanin, “Israeli ‘Russian’ Parties and the New Immigrant Vote”, Israel Affairs, Vol. 7, Nos. 2-3 (Winter/Spring 2001), pp. 101-134

[16] Вести (Тель-Авив), 19.11.2000

[17] Ханин В. (З). «Русские» и власть в современном Израиле. – М.: Институт Ближнего Востока, 2004. – сс. 122-123.

[18]  Levin, “From Local…”, p. 331

[19] На практике действие закона вскоре было заморожено, и выделенное в момент принятия закона финансирование в дальнейшем не возобновлялось

[20] Крылов, «Еврейско-бухарская община в общественно-политической жизни Израиля»