Фото: Bild.de

Катастрофа европейского еврейства привела к почти полному исчезновению еврейской общины Германии. Чудо случилось в 1990-х годах, когда русскоязычные евреи стали тысячами прибывать в эту страну. Для местных евреев неожиданная иммиграция казалась удачным шансом, выпавшим еврейским сообществам и обществу в целом. Однако первое поколение русско-еврейских иммигрантов столкнулось с большим числом социальных проблем и трудностей интеграции на рынок труда. К этому следует добавить культурное отчуждение от немецкого общества и серьезные различия в культуре, ментальности и идентичности с местными еврейскими общинами. А также конфликты между старожилами и новоприбывшими относительно желаемых моделей организации еврейской жизни – в силу чего и через тридцать лет после начала иммиграции русские евреи все еще мало представлены в общенациональном еврейском руководстве. И все же, впервые после окончания Второй мировой войны у еврейских общин Германии появился шанс построить плюралистическую модель религиозных, культурных, образовательных и политических проектов. Второе поколение русских евреев Германии не сталкивается с проблемами интеграции, подобные проблемам родителей, и большинство из этого поколения вольется в немецкий средний класс и профессиональную элиту страны – или уже находятся там. Но при этом совершенно непонятно пока, до какой степени второе поколение русских евреев будет искать собственные корни, интересоваться еврейским наследием и участвовать в жизни еврейских общин.

Катастрофа европейского еврейства, которая стала одним из ужасающих итогов Второй мировой войны, привела к почти полному исчезновению еврейской общины Германии. Из полумиллиона евреев, которые жили на территории этой страны в 1933 году, к 1945 году осталось лишь 15,000, многие их, которых еще два года вместе с беженцами из других стран Европы находились в лагерях для перемещённых лиц. В конце 40-х и начале 50-х гг. ХХ века большинство этих евреев покинули Германию, на чем история евреев в этой стране могла бы считаться фактически завершенной. Лишь несколько тысяч евреев все же предпочли остаться с тем, чтобы, вопреки всем предположениям, принять участие в возрождении организованной еврейской жизни в Германии. Но  шансы на то, что у еврейской общины в этой стране есть будущее, и в западной, и в восточной Германии даже самыми убежденными оптимистами долгое время оценивались как минимальные.

Еврейское возрождение с «русским» акцентом

Чудо случилось в 1990-х годах, когда русскоязычные евреи вместо Израиля и США, которые с конца 19 века были традиционной целью эмиграции восточноевропейского еврейства, стали тысячами прибывать в Германию. Местное общество, пусть и полностью погруженное в свои проблемы, нашло возможность заняться приемом «контингентных беженцев», которые были готовы предпочесть «антисемитский СССР»  «толерантной» Германии. Причем первый шаг в этом направлении сделало как раз руководство ГДР. Христианскому демократу Лотару де Мезьеру, председателю Совета Министров доживающей последние дни ГДР, хватило решимости и мужества обеспечить право постоянного жительства для еврейских беженцев, прибывших из СССР в мае 1990 г.

После небольшого промедления еврейские общины Западной Германии также начали реализовывать обширную программу поддержки и интеграции, направленную на новоприбывших русских евреев и нееврейских членов их семей, которые стали прибывать в Германию примерно по 15 тыс. человек в год. Центральный совет евреев Германии и Центральная благотворительная организация евреев Германии (ZWST) предоставили новые возможности для огромной массы евреев, которые приехали из Советского Союза и государств, возникших на его месте. Даже очень маленькие еврейские общины, в части из которых насчитывалось менее пятидесяти членов, прикладывали все возможные усилия для того, чтобы принять и интегрировать новоприбывших. В некоторых городах, как, например, в Потсдаме, столице федеральной земли Бранденбург, «русским» пришлось практически заново создавать еврейскую общину.

В целом, появление русских евреев в Германии, было желанным, по крайней мере, либеральные силы, движения за права человека, а также СМИ и, разумеется, местное еврейское население приветствовали его, поскольку неожиданная иммиграция казалась удачным шансом, выпавшим немецким евреям и обществу в целом. Однако после первого этапа эйфории и радушного приема наступила суровая повседневность. На самом деле, первое поколение русско-еврейских иммигрантов столкнулось с большим числом социальных проблем и трудностей интеграции на рынок труда, чем ожидалось. Несмотря на то, что примерно у 70% русско-еврейских иммигрантов, как мужчин, так и женщин, было высшее образование, многие из них, поселившись в Германии, еще долгие годы не могли найти работу. Снижению профессионального статуса и высокому уровню безработицы сопутствовало культурное отчуждение от общества, даже несмотря на то, что многие иммигранты интересовались – и сейчас интересуются – немецким языком, искусством и культурой. К этому следует добавить очень скоро проявившиеся серьезные различия в культуре, ментальности и идентичности с местными еврейскими общинами, а также конфликты между старожилами и новоприбывшими относительно желаемых моделей организации еврейской жизни.

Ряд социологов, которые проводили исследования различных еврейских общин в девяностые годы и в начале XXI века выделили несколько противостоящих друг другу групп, фракций и взаимных стереотипов. Как отмечала социальный работник и социолог из Берлина Юдит Кесслер, те еврейские старожилы, которые мечтали, что укрепить и обогатить их общины приедет «множество Шолом-Алейхемов», были горько разочарованы. На самом деле, большинство новоприбывших русско-еврейских семей в первую очередь были озабочены решением собственных проблем – найти работу, приличное жилье, устроить детей в хорошие образовательные учреждения – и они не были пока готовы принимать участие в деятельности еврейских организаций. Молодежи и подросткам, которые обычно быстрее всех овладевали немецким языком, приходилось служить переводчиками для всей семьи. Пожилые иммигранты переживали, что внезапно оказались на обочине общественной жизни. Новоприбывшие сохраняли определенную отчужденность по отношению к немецкому окружению, и немецкое общество тоже еще не приняло их. По данным международного исследования, проведенного в 2004-2005 гг. среди русских евреев, проживавших в Израиле, Германии и США, лишь 11% опрошенных заявили, что они чувствуют себя «неотъемлемой частью немецкого общества», тогда как в Израиле и США соответствующий показатель составил около 70%.

Другими словами, если подавляющее большинство евреев из России, недавно поселившихся в Израиле и Соединенных Штатах, вскоре после эмиграции заявили, что полностью идентифицируют себя с новой родиной, то в Германии ситуация оказалась совершенно иной. Некоторые критики возлагали ответственность за это на германское государство, заявляя, что политические элиты недостаточно вкладывали в успешную интеграцию несомненно высокообразованной группы мигрантов – возможно, самой образованной в мире – и тем самым упустили возможность превратить «утечку еврейских мозгов» из России в «приток русско-еврейских мозгов» в Германию.

Другие обращали критику на самих иммигрантов из бывшего СССР, указывая им на недостаток готовности понизить ожидания на рынке труда и согласиться на новые профессиональные пути. Они утверждали, что весьма эффективная немецкая система социального обеспечения ввела иммигрантов в заблуждение относительно элитарности их профессиональной подготовки. Споры о причинах невероятно высокого уровня безработицы среди русских евреев в Германии – еще в 2005 г. составлявшей от 35 до 40% — продолжились, пока в том же году не появились новые правила иммиграции. Но еще в конце девяностых годов усилились внутренние конфликты и даже в нееврейских СМИ вновь появились определенные клише и стереотипы – на смену прежнему восхвалению новоприбывших евреев и прогнозам немедленного «еврейского ренессанса в Германии» явно пришли сообщения о «понаехавших» евреях с поддельными документами, которые совершенно не интересуются еврейской религией и традициями.

Долгое время евреи, приехавшие из России, малочисленные по сравнению с другими этническими меньшинствами, например, с турками или выходцами из бывшей Югославии, почти не имели возможности опровергнуть эти популярные стереотипы. Их легко могли назвать новыми «эйнштейнами» или новыми «мафиози», но очень редко – нормальными людьми, имеющими свои достоинства и недостатки и ищущими собственный путь к интеграции. Неудивительно, что выходившая с 2002 г. по всей стране ежемесячная «Еврейская газета», быстро превратилась в рупор и дискуссионную платформу для тех иммигрантов, которые считали себя обойденными вниманием общественности и еврейских общинных структур. Однако на немецкой политической арене русские евреи так и не приобрели существенного влияния, в отличие от Израиля, где «новоприбывшие» составляют ныне около 17% еврейского населения и уже доказали способность отстаивать собственные политические интересы посредством различных политических партий.

При этом до сих пор тяжело выявить политические настроения, преобладающие среди русских евреев Германии, по крайней мере, в отношении актуальных проблем. Естественным препятствием служит тот факт, что у многих из них до сих пор нет немецкого гражданства, и они не могут принимать участие в выборах (не имея ни активного, ни пассивного избирательного права). Причины, по которым до сих пор очень многие русско-еврейские иммигранты не имеют немецкого гражданства, многообразны.  С одной стороны, в Германии до сих пор не разрешено двойное гражданство, а некоторые иммигранты не готовы отказываться от имеющегося у них гражданства. С другой стороны, чиновники могут, но не обязаны предоставить немецкое гражданство русско-еврейским иммигрантам. Так, например, кандидатам, не имеющим постоянной работы, скорее всего, будет отказано. Наконец, некоторые иммигранты из бывшего Советского Союза указывают, что они не в состоянии оплатить пошлину, необходимую для получения немецкого гражданства.

Национальная и общинная политика

С этой точки зрения представляется большим преимуществом тот факт, что русские евреи в Германии соприкасаются с другими меньшинствами, с которыми у них есть немало общего. Русские евреи в Германии установили контакты разной степени интенсивности с разными группами не-евреев из бывшего Советского Союза. Например, теми, кто ранее эмигрировал в ФРГ или Западный Берлин в качестве политических диссидентов или бывшими работниками советской военной администрации в Восточной Германии. А также представителями более чем двух миллионов этнических немцев, которые репатриировались из бывшего СССР на родину своих предков с 1990 года. Некоторые наблюдатели заявляли, что, по крайней мере, в таких крупных городах как Берлин, существуют зоны концентрированного «русского» присутствия – например, «Шарлоттенград» в знаменитом западноберлинском квартале Шарлоттенбурге, или даже рудиментарные «русские (этнические) колонии», которые характеризуются наличием русской культурной и социально-экономической инфраструктуры. Например, ресторанов, супермаркетов, гостиниц, предприятий сферы обслуживания, центров русской литературы и искусства, театров, клубов и даже брачных агентств. Так что в повседневной жизни нет ярко выраженной отдельной русско-еврейской среды, но существуют неформальные сети, в которых русские евреи играют активную роль и часто поддерживают тесные личные контакты.

Около половины иммигрантов из бывшего СССР, живущих в Германии, стали членами местных еврейских общин, что привело к существенному численному росту последних и подарило надежду на активное еврейское будущее. С другой стороны, вскоре стало ясно, что большинство иммигрантов совершенно не разбираются в еврейской религии и традиции и не хотят возвращаться к религиозным ритуалам, богослужению и молитвам. Немногочисленным раввинам и канторам, действовавшим в Германии в момент прибытия евреев из России, пришлось потратить немало времени, чтобы научить их базовым основам иудаизма. Шаг за шагом некоторые иммигранты приблизились к еврейской религии и традиции, тогда как другие продолжают рассматривать еврейскую религию исключительно с интеллектуальной и исторической точки зрения. Поскольку немалая часть русских евреев уже в момент иммиграции находились в преклонном возрасте, в еврейских общинах и центральных еврейских организациях стали           уделять существенно больше внимания гериатрической, социальной и медицинской деятельности. Вскоре местные еврейские общины стали решать также вопросы социального, юридического и семейного консультирования. В некоторых крупных общинах, например в Берлине, возникли даже биржи труда.

На сегодняшний день более 90% официально зарегистрированных членов еврейских общин Германии происходят из семей иммигрантов из бывшего Советского Союза. Другими словами, новое еврейство Германии, по крайней мере, демографически, изменилось практически полностью. И, разумеется, приезжие из бывшего Советского Союза и постсоветских стран привезли с собой собственные идеи и желания в отношении обустройства современной еврейской общинной жизни. Как показали исследования, большинство русских евреев Германии поддерживают в лучшем случае слабые связи с еврейской религией – что, как представляется, в первую очередь, обусловлено репрессивной антирелигиозной политикой бывшего коммунистического государственного режима в Советском Союзе. Однако около 17% русских евреев уверенно причисляют себя к либеральному (реформистскому) иудаизму, а почти 9% — к ортодоксальному иудаизму.

Но религиозные противоречия – не единственная проблема, которая омрачает атмосферу местных еврейских общин, где сталкиваются амбиции «немцев» и «русских». Помимо культурного непонимания и коммуникационных барьеров нередко возникают конфликты, и даже открытые столкновения во время избирательных кампаний. Некоторые наблюдатели пытаются объяснить непримиримые конфликты между «новоприбывшими из России» и «немецкими старожилами» также попытками последних сохранить лидирующие позиции в еврейских общинах, даже если иммигранты уже давно составляют большинство их членов. В некоторых общинах, в том числе в Берлине, эти столкновения совершенно парализуют общинную деятельность.

Представляется логичным, что некоторые из русских евреев (как и часть старожилов) сторонятся местной еврейской общины, если борьба за власть становится слишком ожесточенной. Они ищут альтернатив, иногда вместе с полностью светскими евреями, которые все еще заинтересованы принимать участие в еврейской культурной и социальной жизни. «Русские культурные центры», организованные почти исключительно самими еврейскими иммигрантами, например, «Радуга» в Дюссельдорфе или «Кибуц» в Потсдаме – яркие примеры этого. На самом деле, иммигранты из бывшего Советского Союза привезли с собой культуру и искусство, и неудивительно, что они начали вести напряженную культурную жизнь, как в рамках синагогальных общин, так и за их пределами. Вскоре русскоязычные и не русскоязычные германские граждане нееврейского происхождения весьма заинтересовались, например, такими музыкантами, как Марк Айзикович, такими писателями, как Лена Горелик и Владимир Каминер, и такими художниками, как Павел Файнштейн.

Германские политики продолжают демонстрировать готовность поддерживать развитие еврейской общинной жизни в Германии, хотя на смену так называемому «Акту контингентных беженцев» 1991 г. пришли новые нормы, явно ограничивающие новую иммиграцию русских евреев в Германию. Новые правила были введены в 2005 г. в рамках так называемого “Einwanderungsgesetz” («Иммиграционного акта»), и они представляют собой целевую программу, в соответствии с которой евреи, живущие в странах бывшего СССР и желающие переехать в Германию, должны преодолеть целый ряд препятствий. Теперь предпочтение отдается тем из потенциальных еврейских иммигрантов, кто молод, обладает высокой квалификацией, добился успеха на работе, а в идеале еще и религиозен и желает присоединиться к местной еврейской общине. В силу чего с 2005 г. приток русских евреев в Германию резко снизился и в последующем десятилетии составлял около 2 тыс. человек в год.

В ряде недавно проведенных исследований делалась попытка разобраться, до какой степени русско-еврейские иммигранты в Германии ощущают себя русскими, евреями, а возможно, немцами. В целом, можно отметить, что многие иммигранты продолжают гордиться русским культурным наследием и принадлежностью к еврейскому народу, даже если они не исповедуют иудаизм активно. Тем не менее, как и в случае с русскими евреями, которые с начала девяностых годов селились в Израиле и Соединенных Штатах, молодежь второго поколения иммигрантов проявляет большой интерес к получению немецкого гражданства и к полной интеграции в немецкой культуре. В этом русские евреи резко отличаются от других этнических и религиозных меньшинств в Германии, например, турок и арабов. Несмотря на быструю и успешную интеграцию молодых русских евреев в немецкое общество и их способность присоединиться к немецкому среднему классу, нельзя не задать себе ключевой вопрос: «Какое значение будет иметь для этого поколения еврейская жизнь и особенно еврейская община?». Пока еще рано делать глобальные прогнозы.

Юноши и девушки русско-еврейского происхождения состоят в подразделениях национальной Еврейской студенческой ассоциации (“Bundesverband jüdischer Studenten in Deutschland”) и даже составляют немалую часть учащихся Раввинской школы в Берлине и Канторской школы в Потсдаме. Однако в то же время многие местные еврейские общины и синагоги жалуются, что молодежь не приходит на синагогальные службы, не принимает участия в управлении общиной и в волонтерских группах. Это может, по крайней мере, частично объясняться стрессом аккультурации и желанием как можно лучше проявить себя в университете. Однако вскоре наступит момент, когда можно будет понять, найдут ли еврейские учащиеся и выпускники, обосновавшись, свое место в еврейских общинах.

А с кем идентифицируют себя этим молодые люди – с русскими, с евреями, а может быть и с немцами? Во многих случаях, по-видимому, присутствует фрагментированная идентичность, обусловленная семьей, домом, личным опытом в немецких школах и университетах, а также более ранним опытом в еврейских детских садах, начальных школах, молодежных центрах и контактами с Израилем. Однако подобно молодежи из других этнических, культурных и религиозных секторов, евреи должны определять себя также и как «европейцы», «берлинцы», «гамбургцы», «космополиты», «демократы» или «патриоты» того места, где они живут.

Заключение

Итак, русские евреи, которые начиная с девяностых годов иммигрировали в объединенную Германию в неожиданно большом количестве почти никак не повлияли на политику и общество в Германии, но радикально изменила местную еврейскую общинную жизнь. Евреи Германии, которые раньше были ничтожным меньшинством, теперь составляют третью по величине еврейскую общину в Западной Европе, вслед за Францией и Соединенным Королевством. Впервые после окончания Второй мировой войны у еврейских общин Германии появился шанс построить плюралистическую структуру, которая простирается от либерального, реформистского и других течений иудаизма и до ортодоксальных и нео-ортодоксальных независимых образовательных учреждений. И от культурных проектов (академической иудаики, интеллектуальных клубов, театров и т.д.) движений за мир на Ближнем Востоке. Русские иммигранты и их потомки участвуют во всех крупных еврейских организациях и проектах, существующих в современной Германии. Вызывает некоторое удивление, что через двадцать пять лет после начала иммиграции русские евреи все еще мало представлены в общенациональном еврейском руководстве.

Однако творческая деятельность и активная работа в еврейских организациях, а также в местных еврейских общинах требуют времени, энергии и хороших отношений между людьми. Следует напомнить, что первое поколение русских евреев прибыло в Германию с большими надеждами – особенно в отношении профессиональной самореализации. Многие из высококвалифицированных новоприбывших были горько разочарованы профессиональным упадком и долгой безработицей. Второе поколение русских евреев Германии не сталкивается с проблемами интеграции, как их родители, и это отличает их от других групп мигрантов в Германии (например, турок и арабов).

Большинство молодых русских евреев вольется в немецкий средний класс и профессиональную элиту – или уже находятся там. Но при этом совершенно непонятно пока, до какой степени второе поколение русских евреев будет искать собственные корни, и интересоваться еврейским наследием, и до какой степени они будут участвовать в жизни еврейских общин. Былые острые конфликты между старожильческими «немецкими» евреями и «русскими» еврейскими иммигрантами девяностых годов сильно сгладились во втором поколении. Среди молодых русских евреев в возрасте от 20 до 40 лет все больше людей свободно пересекает культурные границы, и это приведет к формированию весьма фрагментированной или добавочной идентичности.