Фото: Haim Tzach / GPO

События последних месяцев и вызванные ими геополитические изменения в Евразии заложили основы формирования и оформления новых стратегических союзов, включая все более активно рассматриваемое возвращение к опции блока тюркских государств. Эти тенденции позволяют и Израилю улучшить отношения со странами этой макро-этнической группы, способные укрепить статус местных еврейских общин, расширить горизонты взаимоотношений с умеренными мусульманскими государствами, и помочь Израилю в противостоянии с Ираном. Региональные и иные зонтичные еврейские организации могут стать важным инструментом в реализации этих новейших многообещающих перспектив и их развитии.

Масштабные геополитические изменения, толчок которым был дан началом войны России с Украиной, привели к формированию новых или оживлению старых международных альянсов, в том числе – актуализации идеи союза государств, где численно доминируют и широко культурно представлены члены мульти-этнической группы тюрок, представители которой проживают на обширной территории, от Китая до Балкан. В случае создания союза, таких стран, которые никогда в прошлом, даже во времена Османской империи, не формировали прочного блоа, его критическим элементом естественно, видятся бывшие советские республики Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Туркменистан и Кыргызстан, чье тюркоязычное население в сумме насчитывает 80 миллионов человек.

Геополитический расклад в Тюркском мире

Борьба за доминирование в таком потенциальном блоке, по сути, идет уже сейчас. Россия, в недавнем прошлом крупный игрок на Кавказе и в Центральной Азии, увязнув в Украине, явно теряет свое былое влияние в этом регионе. Китай, другой и все еще актуальный игрок в Центральной Азии, видит его прежде всего как источник сырьевых ресурсов для своей экономики (по образцу соглашения о разработке недр Афганистана, заключенного сразу после вывода американских войск) и в соответствии со стратегией выдвинутой и реализуемой Бейджином доктрины «Один пояс, один путь», как перевалочный пункт на пути к западным рынкам. И к тому же, находясь в перманентном конфликте с тюрками-уйгурами своей провинции Синдзян, он крайне настороженно относится к идее тюркского национализма и тем более пантюркизма. В силу чего Китай вряд ли может рассматриваться в качестве кандидата, способного серьезно повлиять, не говоря уже о том, чтобы возглавить этот процесс.

Арабский мусульманский мир, возглавляемый Египтом и Саудовской Аравией, относится к в основном светским и неарабским тюркским и иным этническим мусульманским регионам бывшего СССР как второстепенным, также интересуясь в основном их ресурсами и политической поддержкой, например, при голосовании в ООН, почти ничего не предлагая взамен. «Потребительское» отношение Ирана этим странам, особенно к богатому нефтью и газом Азербайджану, где проживают мусульмане-шииты, и к малонаселенному Казахстану с богатейшими залежами урана (41% мировых запасов), также трудно не заметить. Наконец, для США и ЕС, мнение и влияние которых на складывание региональных альянсов, способных оказать воздействие на глобальную повестку дня, в обычной ситуации весьма и весьма значительна, тюркский пояс, в силу понятных причин, находится на периферии внимания.

В ситуации такого нового и во многом неожиданного геополитического «отстранения» глобальных и над-региональных центров силы, лидерский субъект региона, народы которого сегодня озабочены поиском идентичности, начавшимся после распада СССР, похоже, определяет конкурентное партнерство самих тюркских режимов – в Анкаре, Баку и в меньшей степени, Астане.   Турция, имеющая тесные партнерские отношения и с Баку, и с Астаной, пока лидирует в этой тройке.  Провал «нео-оттоманской доктрины» (доминирования Анкары в регионах, некогда входивших в Османскую империю – преимущественно арабских и балканских, в противовес прежнему курсу на интеграцию в ЕС), выдвинутой Р. Т. Эрдоганом и М. Чавушоглу вскоре после прихода к власти в Турции их партии Свободы и справедливости в начале 2000-х гг., заставил Турцию примириться, или как минимум, снизить уровень напряженности в отношениях, со странами, которые реализация этой доктрины превратила из прежних партнеров в противников, и устремить свои интересы на восток. Обладая меньшими экономическими возможностями, чем Китай или страны Персидского залива, она способна предложить партнерам по потенциальному блоку и свой уникальный продукт. Это и статус крупного геополитического игрока, укрепившийся после операций в Сирии и предоставления военной помощи Азербайджану, а также в качестве посредника между Украиной и Россией. Это и возможные гарантии военной безопасности Центральной Азии и Азербайджану, с которым Анкара уже установила братские отношения, поддерживая во время конфликтов с Арменией, опиравшейся на Россию и Иран. Наконец, Турция, имея население, относящееся к той же макро-этнической общности, что вышеупомянутые тюркские страны, не нуждается в эксплуатации их природных ресурсов. Она скорее стремится к созданию международной платформы и экономического блока, который, возможно, сможет доказать, что предлагаемая ей схема коллективной безопасности, единства и стабильности тюркских народов – это нечто большее, чем просто лозунг.

Израильский и еврейский фактор

Как все сказанное повлияет на уже немногочисленное еврейское население постсоветских и иных тюркских государств, а также на их отношение с Государством Израиль?

На протяжении трех десятилетий, прошедших после распада СССР, евреи, несмотря на более чем умеренный демографический вес (а возможно, в том числе и поэтому) были заметной частью объявленных доктрин национально-государственного строительства стран постсоветской Центральной Азии и Азербайджана. Еврейское возрождение и организованные еврейские общины в этих республиках, справедливо замечает З. Левин, не только не представляло угрозы для местных режимов, а напротив, рассматривались властями как ценный актив. [1] Тем более, что по сравнению с другими мусульманами экс-советские тюркские народы отличаются куда меньшей юдофобией. Некоторые тревожные тенденции, подобно выражениям «озабоченность ситуацией» в заявлениях министерств иностранных дел Узбекистана и Казахстана по поводу антитеррористической операции ЦАХАЛа «Страж стен» (май 2021 г.), спровоцировавших антисемитские реакции в социальных сетях со стороны пользователей, подверженных антиизраильской иранской и турецкой пропаганде, пока можно считать досадными нетипичными исключениями из этого правила.

Нет оснований считать, что политико-дипломатическое сближение тюркских стран изменит ситуацию – скорее наоборот, коль скоро евреи и их статус в данных странах воспринимается, если не в первою очередь, то в очень многом именно в контексте Еврейского государства.  В начале 1990-х годов после распада СССР «исламское пробуждение» было одной из главных тем в общественной жизни Центральной Азии, а руководителям недавно ставших независимыми государств приходилось вырабатывать новую мусульманскую повестку. Однако разочарование исламской уммой в целом, и тогдашней версией продвигаемой Тукрцией пантюркизма, как замечает Рафаэль Саттаров, наступило очень быстро. «Парадоксальным образом самым привлекательным партнером на Ближнем Востоке для Центральной Азии оказался Израиль, в результате чего регион превратился в самую про-израильскую часть исламского мира».[2]

Нынешнее перераспределение баланса сил в Евразии открывает новые возможности для Израиля в самых разных сферах. Тому есть несколько причин, одна из которых заключается в том, что хотя идею выстраивания новой можели «равноправных отношений» тюрксуих государств выдвинул президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, посредником в ее реализации явно будет человек, принадлежащий к поколению, хорошо понимающему советскую ментальность, что позволяет ему на равных взаимодействовать на игровом поле с другими республиками Центральной Азии – Ильхам Алиев. То есть, президент Азербайджана, страны, являющейся стратегическим партнёром еврейского государства. 30-летний альянс Баку и Иерусалима доказал обоюдную выгоду. Израиль получает энергоресурсы и разведданные по Ирану, Азербайджан — военные технологии.

Фактически, благодаря Алиеву Турция сделала шаги к исправлению и восстановлению политико-дипломатических отношений с Израилем, практически замороженных в 2011 году. Потепление и последовавшее в августе 2022 года возвращение послов ознаменовали новую главу израильско-турецких отношений, как и встреча премьер-министра Яира Лапида с президентом Эрдоганом в кулуарах Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 2022 года и визит министра обороны Бени Ганца в Турцию в октябре 2022. Судя по всему, развивать отношения с центральноазиатскими тюркскими странами, для Азербайджана вряд ли может стать более сложной миссией, чем опыт примирения Турции и Израиля. Тем более что эти отношения уже имеют наработанный потенциал. Этот огромный рынок примет с распростертыми объятиями израильский «хай-тек», чтобы развивать свою промышленность и экономику.

И не стоит забывать, что тюркский блок станет угрозой Ирану, создав единый пояс безопасности вдоль всех северных рубежей страны. Консолидация тюркских сил в Евразии остается ведущим приоритетом Азербайджана, который, как и Израиль, является противником Ирана, и которому Тегеран открыто угрожал военным ударом, о чем свидетельствуют серия масштабных маневров на границе и подстрекательская деятельность среди меньшинств Азербайджана. (Так, в начале ноября с. г. Азербайджане была взята группа иранских агентов, один из которых оказался замешан в попытку убийства израильских бизнесменов на Кипре в прошлом году). Объединив усилия с арабскими странами Персидского залива под руководством Саудовской Аравии, тюркская конфедерация сможет полностью заблокировать Иран со всех сторон и ограничить разрушительное влияние режима аятолл в ближневосточном регионе, сформировав единый фронт против иранской агрессии.

Тюркский блок охватывает всю северную границу Ирана, страны Персидского залива — юго-западную. Не будем забывать, что за противниками Ирана стоит Израиль, который может и уже снабжает врагов Тегерана военными технологиями. Кроме того, большая часть северного Ирана населена азербайджанцами, это более 20-миллионное тюркское население, играющее важную роль в текущих протестах и стремящееся к независимости на территории, называемой Южным Азербайджаном. Формирование тюркского блока может превратить их мечты в реальность и нанести сокрушительный удар иранскому режиму.

Сложно сомневаться, что и Израиль будет оставаться востребованным компонентом этой геополитической карты. Что, в свою очередь, позволит Израилю улучшить отношения со странами строящегося тюркского блока, укрепить статус местных еврейских общин, расширить горизонты взаимоотношений с умеренными мусульманскими государствами, и помочь Израилю в противостоянии с Ираном. Региональные и иные зонтичные еврейские организации могут стать важным инструментом в реализации этих новейших многообещающих перспектив и их развитии.

[1] Зеев Левин, «Еврейское образование и общинная жизнь евреев Центральной Азии в контексте отношений с властями стран региона». Евреи Европы и Азии: состояние, наследие и перспективы». Т. 3 (2020–2021/5781).  Иерусалим и Герцелия: Институт Евро-Азиатских Еврейских Исследований и Институт Иудаики Еврейского Университета в Иерусалиме, 2021

[2] Рафаэль Саттаров, «Центральная Азия и ее евреи между Израилем и исламской уммой», Euro-Asian Jewish(EAJ) Policy Papers, No 3 (Dec 3, 2018), https://institute.eajc.org/eajpp-3/